Сюжет "Собаки Баскервилей", полагаю, все помнят. На всякий случай вкратце: натуралист Стэплтон, племянник сэра Чарльза Баскервиля, хозяина родового замка Баскервиль-холл, решает завладеть состоянием своего дяди и хладнокровно подготавливает его убийство. Решив воспользоваться верой старика в родовое проклятие, собаку-демона, он приобретает огромного пса и с помощью краски превращает его в исчадье ада. Заманив при помощи письма Лоры Лайонс дядю на окраину имения, Стэплтон спускает на него своего пса, и несчастный старик умирает на месте от разрыва сердца.
Друг покойного, доктор Мортимер, замечает огромные следы недалеко от тела, и обращается за помощью к Шерлоку Холмсу. Холмс поручает доктору Ватсону охранять наследника, сэра Генри. Стэплтон вновь начинает плести козни, на сей раз используя в качестве приманки жену Бэрил, которую выдаёт за сестру. Заманив сэра Генри к себе домой, он пускает собаку ему вслед, но поджидавшие в засаде Холмс и Ватсон убивают чудовище. Стэплтон, поняв, что разоблачён, бежит из дому и исчезает бесследно - судя по всему, погибает в Гринпенской трясине.
Такова каноническая версия. Которую мы все привыкли принимать на веру, целиком, не задавая никаких вопросов. Кто мы такие, чтобы спорить с самим Шерлоком Холмсом, оспаривая его версию?
Но стоит лишь на секунду отрешиться от давящего авторитета великого имени, вопросы начинают выскакивать один за другим, как горошины из стручка.
Итак, Стэплтон замыслил убить дядю, чтобы завладеть его состоянием. Дядя не знает, кто он, но относится к нему и его "сестре" вполне дружески. Они постоянно у него бывают. Неужто за всё время знакомства Стэплтон не сумел выяснить элементарную вещь: есть ли у сэра Чарльза другие наследники, и кто они? Будь сэр Чарльз необщителен и скрытен, это ещё куда бы ни шло. Но доктор Мортимер сообщает, что сэр Чарльз очень любил говорить о своих распоряжениях на случай смерти. Все его друзья и соседи знали заранее, сколько он намерен им оставить. А тут - ничего? Странно.
И что за рискованный способ убийства дяди выбрал Стэплтон? Предположим, старик не умер бы на месте. Тогда весь план - выдать убийство за естественную смерть - полетел бы к чертям. Укуси собака свою жертву хотя бы раз - полиция и врачи сразу бы это заметили. Началось бы расследование.
И откуда такая странная уверенность Холмса, что собаки не трогают мертвецов? Как раз вся мировая литература, с древнейших времен, переполнена упоминаниями, что очень даже трогают ("О, не давай ты тело моё на съедение псам мирмидонским!").
Ну хорошо, предположим, что именно эта собака страдает некрофобией в обостренной форме. Но как она смогла на расстоянии аж в двадцать шагов определить, что её жертва уже мертва? Обнаружься следы возле самого тела - опять же версия о естественной смерти тут же была б поставлена под сомнение.
Далее. В Лондоне появляется наследник, сэр Генри. На момент его появления - у Холмса и Мортимера нет ничего, кроме смутных подозрений.
И тут появляется некто, кто открыто и неумело начинает за сэром Генри следить.
Затем - таинственное послание о торфяных болотах, исчезнувший башмак, демонстративная издёвка при помощи кэбмена...
В общем, если требовалось превратить смутные подозрения Холмса в том, что кто-то ведёт рискованную игру ради наследства, в совершенную уверенность - означенная цепочка действий это как раз то, что надо.
Но вот зачем это было нужно Стэплтону? Ведь коль скоро внезапно обнаружился наследник, его двоюродный брат, он неизбежно должен был приехать в замок. Зачем за ним следить? Да и какую-нибудь из вещей можно было выкрасть (или выпросить) в самом замке, не вызывая таких подозрений.
Ещё эпизод. Гибель каторжника Сэлдена. Холмс и Ватсон не видят собаку, но слышат её. Только они успевают перевернуть погибшего и понять, кто это - тут же появляется запыхавшийся Стэплтон.
Внимание, вопрос: где собака? Он её уже успел поймать и привязать? Где и когда? Ведь после гибели Сэлдена прошли какие-то считанные минуты. Да и Стэплтон не знал наверняка, погибла жертва или нет. Вдруг собака ещё пригодится?
Стэплтон пытается поймать сэра Генри на приманку - в лице жены Бэрил. И тут даже фантазия Холмса становится в тупик: он не может себе представить, как после двух смертей хозяев замка (а смерть сэра Генри уже вряд ли получилось бы представить естественным концом) Стэплтон стал бы доказывать свои права на наследство.
Да у любого тупого Лестрейда тут же возникли бы подозрения насчёт человека, который жил рядом с родовым замком, скрывая своё имя, и решил его назвать только после двух странных смертей его родных!
Кстати, о Лоре Лайонс. Тут уже вообще - руками развести. Холмс говорит ей: "Стэплтон в любой момент может разделаться с вами, как с ненужной свидетельницей...".
Внимание, вопрос: А ПОЧЕМУ ОН ДО СИХ ПОР ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ?
О роли Лоры в убийстве сэра Чарльза не знает никто. Хладнокровный и расчётливый злодей первое, о чём должен был позаботиться - закрыть рот нежелательной свидетельнице. Но Стэплтон почему-то не делает ничего - даже после визита доктора Ватсона, о котором Лора не могла ему не сообщить.
Что за странная тактика такая у злодея - тут помню, тут не помню?
Задавая эти и кучу других вопросов, Пьер Байяр подводит к выводу: Шерлок Холмс в очередной раз ошибся. И не просто ошибся. Он сам, вместе с Ватсоном, помог осуществиться реальному преступлению. Которое даже и за преступление принято не было.
А именно: убийству Стэплтона.
Практически вся информация о тёмном прошлом и зловещих замыслах Стэплтона пришла к Холмсу из одного источника - от его жены Бэрил Гарсиа. Которая к тому времени имела реальные причины ненавидеть мужа: мало того, что он увёз ее с родины в холодную северную страну, где обрёк на жизнь в глуши - он ещё и изменил ей с Лорой Лайонс.
Именно Бэрил, прибыв в Лондон, сделала всё возможное, чтобы превратить подозрения великого сыщика насчет "рискованной игры" в уверенность. Она следила за сэром Генри. Она написала из гостиницы пугающее письмо. Она устроила похищение башмака.
Потому что она знала то, что не знал тогда, и так и не узнал до конца Шерлок Холмс: что Стэплтон вовсе не был преступником. Смерть сэра Чарльза была просто несчастным случаем. Но представив этот несчастный случай зловещим хладнокровным убийством - Бэрил Гарсиа заставила всех вступить на путь, ведущий не к воображаемому, а вполне реальному преступлению.
Интересно, что в своей "итоговой" речи Холмс оказывается буквально на волосок от истины: он говорит Ватсону, что "женщина, в жилах которой течёт испанская кровь, не простила бы ему измены...".
Вот только "бы" - в данном раскладе становится излишним. Бэрил Гарсиа, возненавидев мужа, расчётливо и хладнокровно его устраняет. Причем, убеждённая, что все нити у нее в руках - даже не скрывает, как именно.
///Миссис Стэплтон рассмеялась и захлопала в ладоши. Глаза ее сверкнули недобрым огнем.
– Туда-то он найдет дорогу, а обратно не выберется! – воскликнула она. – Разве в такую ночь разглядишь вехи? Мы ставили их вместе, чтобы наметить тропу через трясину. Ах, почему я не догадалась убрать их сегодня! Тогда он был бы в вашей власти! ///
Только вот сослагательное наклонение здесь опять же излишне. Бэрил, сходив на болото, убирает вехи, подбрасывает на видное место башмак сэра Генри - и тем же вечером, выпустив собаку вслед гостю, кричит мужу, что его любимица вырвалась из сарая и убежала на болота. Стэплтон, не раздумывая, бежит в сторону трясины - и исчезает навсегда. Идеальное преступление.
Дальше... учитывая страстную влюблённость сэра Генри в Бэрил, ход событий предугадать уже несложно. Не пройдет и года, как в Баскервиль-холле появится новая хозяйка - леди Бэрил Баскервиль. Быть замужем за одним Баскервилем или за другим - какая, в общем-то суть разница?
te-el.livejournal.com
1. Стэплтон не убивал Чарльза Баскервиля
Пьер Байяр. Дело собаки Баскервилей
По мотивам повести Артура Конан Дойля «Собака Баскервилей»
Над старинным английским родом Баскервилей висит страшное проклятие — их предок хотел надругаться над невинной девушкой, но был убит страшным псом. И вот 1889 год, загадочно гибнет очередной Баскервиль по имени Чарльз: отказало сердце, тело найдено в парке собственного поместья, рядом странные следы. Из Нового Света приезжает на смену еще один Баскервиль, наследник Генри. Вокруг него начинается чертовщина: в Лондоне за ним кто-то следит, в поместье за ним кто-то следит, на зловещих болотах гибнет беглый каторжник, соседи Стэплтоны, брат и сестра Джек и Берил Стэплтоны ведут себя подозрительно, но главное — то тут, то там слышен инфернальный собачий вой. За дело взялся Шерлок Холмс, а значит, зло будет побеждено. Адский пес убит, а организатор заговора, сосед Стэплтон, бесследно исчез в болоте.
Французский писатель Пьер Байяр с таким раскладом не согласен. У нас Байяр известен в первую очередь в качестве автора гениальной работы «Как говорить о книгах, которых не читал», а меж тем он великий литературный сыщик. Он уже расследовал убийства Роджера Экройда и отца Гамлета и пришел к парадоксальным выводам, но у нас эти книги пока не переведены. Что же до дела собаки Баскервилей, то Байяр уверен: Шерлок Холмс тут облажался похуже чем в истории с Ирэн Адлер. Стоит отметить, что к моменту публикации «Собаки Баскервилей» Артур Конан Дойль уже довольно сильно ненавидел Холмса, пытался его убить, но не смог. И вот автор мстит своему герою.
С самого начала расследования Холмса преследуют неудачи, а его версия основана на сомнительных предположениях. Почему вообще все решили, что Баскервиля-старшего убила собака? Прямых доказательств нет. Может, он сам умер? И почему решили, что беглого каторжника убила собака? Обвинения в адрес Стэплтона строятся на предположениях Холмса и показаниях сестры (а на самом деле жены) Берил. И главное — никто даже не пытался расследовать исчезновение и вероятную смерть самого Стэплтона.
В первом тексте спойлера не будет, книга Байяра заслуживает, чтобы ее внимательно прочли. Хотя, конечно, расследование таинственного дела собаки Баскервилей для Байяра лишь повод дать нам всем мастер-класс вдумчивого чтения и осмысления текста, когда даже детективную повесть не просто проглатывают, а читают вместе с биографией автора и множеством других книг.
Цитата: «Странным образом сыщик с доктором, расследующие преступление, а с ними и читатель постоянно отказываются от более простых объяснений и фактов в пользу объяснений фантастических — последние хотя и дают больший простор воображению, но куда менее правдоподобны».
2. Эмма Бовари не была самоубийцей
Филипп Думенк. Расследование смерти мадам Бовари
По мотивам романа Гюстава Флобера «Госпожа Бовари»
Эмма Бовари пыталась выбраться из повседневного ада провинциальной жизни, изменяла мужу, влезла в долги и отравилась мышьяком. Так, по крайней мере, было у Флобера. С ним не согласен современный французский автор Филипп Думенк, который утверждает, что Эмму убили. А кто? Муж? Аптекарь Омэ? Один из любовников? Горячо, почти угадали. Доктор Ларивьер, медицинское светило, один из второстепенных героев романа Флобера. Он, оказывается, тоже с ней встречался, она его начала шантажировать, и он не сдержался.
Надо сказать, что Думенк путается в показаниях. То он расследует историю убийства самой Бовари, то реальной женщины Дельфины Деламар, которая пыталась выбраться из повседневного ада провинциальной жизни, изменяла мужу-медику, влезла в долги и покончила с собой. И вроде как действительно стала прототипом Эммы Бовари. Хотя мы все знаем, что госпожа Бовари — это Флобер. Так он сам говорил. На самом деле у теории Думенка есть всего один минус, который, впрочем, бросается в глаза сразу же: его текст гораздо слабее романа Флобера.
Цитата: «Приехав в Руан утром 22 марта, накануне драмы, Эмма, будучи в отчаянном положении, появилась в доме Ларивьера и потребовала три тысячи франков, грозя раскрыть их отношения и рассказать, что ждет от него ребенка. Ларивьера напугала возможность скандала. Как он, руанское светило медицины, знаменитый доктор, почти профессор, лучший хирург департамента и, не исключено, что будущий пэр Франции, может быть разоблачен в участии в подобных интрижках! Ларивьер решил во что бы то ни стало помешать ей».
3. Дон Рэба не убивал Киру
Сергей Переслегин. Предисловие к третьему тому «Миров братьев Стругацких»
По мотивам романа Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом»
В далекой-далекой галактике, на одной из планет, где народ невежественен, а в качестве социального устройства царит гнуснейший феодализм, в королевстве Арканар власть захватили местные монахи-инквизиторы во главе с доном Рэбой. Ему противостоит революционер Арата Горбатый и его повстанческая армия. За всем этим наблюдает глубоко законспирированный агент влияния с Земли, представитель благородной и гуманистической цивилизации дон Румата. И Арата, и Рэба догадываются, что Румата представляет собой серьезную силу, и пытаются задействовать его в своих интригах. В предпоследней сцене возлюбленную Руматы, девушку Киру, пытаются арестовать люди дона Рэбы, но в итоге она гибнет, получив две арбалетных стрелы в грудь и в горло. Румата сходит с ума и устраивает массовую резню, убивая всех инквизиторов подряд, включая самого Рэбу.
Кто убил Киру? Традиционная трактовка, озвученная в том числе и Борисом Стругацким, гласит, что ее случайно убили инквизиторы. Пытались арестовать, но тут вдруг что-то пошло не так. «Замысел не удался главным образом из-за отвратительно низкой дисциплины монахов (характерной, впрочем, для феодальных дружин всех времен и народов)». С классиком не согласен фантаст, поклонник идеи Империи и видный геополитик Сергей Переслегин. Он автор предисловий к собранию сочинений «Миры братьев Стругацких». Переслегин утверждает, что Киру убил революционер Арата. Зачем Рэбе убивать возлюбленную Руматы? Захватить в заложницы — да, это имеет смысл. А злить Румату ему нет никакой надобности.
Иное дело революционер Арата. Ему важно спровоцировать конфликт между Руматой и Рэбой. И ему это удается: разозленный Румата уничтожает инквизиторов, что крайне выгодно повстанцам Араты. Для Стругацких, людей советского воспитания и мировоззрения, революционер должен был быть всегда честным. Иное дело имперец эпохи постмодернизма Переслегин.
Цитата: «Румата ненавидел Рэбу. И связать смерть возлюбленной с наместником Святого Ордена было для него естественно. Да и вряд ли он в этот момент что-то просчитывал или анализировал... Но тот, кто на самом деле задумал это страшную провокацию, — он-то просчитал все очень хорошо. И учел все факторы. Итак, Рэба имел возможность (уж два-три классных стрелка в бывшем министерстве охраны короля нашлись бы). Но он не имел мотива — ни для похищения, ни тем более — для убийства. Но был еще один человек.
Великолепно знающий Румату. Абсолютно уверенный в своей правоте. Безжалостный. Прошедший в своей жизни через многие смерти и предательства. Собственно, остатков порядочности у него хватило на то, чтобы все-таки — предупредить: „В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину — это всегда наполовину враг”. Арата имел возможность: арбалетчиков-виртуозов в его распоряжении было предостаточно. Арата имел мотив. Очень веский мотив. И в конце концов он добился своего, устранив руками землян дона Рэбу и создав условия для того, что и стало „Арканарской резней”. И когда арканарский люд действительно полез с топорами из всех щелей, нашлось кому его возглавить…»
4. Треплев не был самоубийцей
Борис Акунин. Чайка
По мотивам пьесы Антона Чехова «Чайка»
К началу нулевых Борис Акунин уже выпустил лучшие книги фандоринского цикла, начал экспериментировать с новыми жанрами и героями и, по-видимому, переживал небольшой творческий кризис: в 4 номере журнала «Новый мир» за 2000 год была опубликована его пьеса «Чайка». Точнее говоря, Акунин дописал известную пьесу А.П. Чехова, прибавив к ней два акта: в первом доктор Дорн высказывает предположение, что Константин не застрелился, а был убит, и принимается за расследование; во втором предлагается аж восемь результатов этого расследования (убийцами поочередно оказываются все основные герои, в том числе и сам Дорн). Публика это экстравагантное произведение встретила со сдержанным недоумением — видимо, памятуя о былых заслугах популярного беллетриста, без которых герои Чехова едва ли бы взалкали крови Константина Гавриловича Треплева. Правда, тогда еще никто не догадывался, как далеко заведут Акунина литературные эксперименты — в 2013 году начала выходить многотомная «История государства Российского», от которой профессиональные историки приходят в настоящий ужас. Не нужно быть гигантом дедуктивного метода, чтобы понять — успех хороших детективов может сыграть с их автором довольно злую шутку.
Цитата:
«Громкий хлопок; все вздрагивают.
Аркадина (испуганно). Что такое?
Дорн. Ничего. Это, должно быть, в моей походной аптеке что-нибудь лопнуло. Не беспокойтесь. (Уходит в правую дверь, через полминуты возвращается.) Так и есть. Лопнула склянка с эфиром. (Напевает.) «Я вновь пред тобою стою очарован»…
Аркадина (садясь за стол). Фуй, я испугалась. Это мне напомнило, как… (Закрывает лицо руками.) Даже в глазах потемнело…
Дорн (перелистывая журнал, Тригорину). Тут месяца два назад была напечатана одна статья… письмо из Америки, и я хотел вас спросить, между прочим… (берет Тригорина за талию и отводит к рампе) так как я очень интересуюсь этим вопросом… (Тоном ниже, вполголоса.) Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился…
Тригорин (истошным голосом). А-а-а-а!!! Нет! Не-е-е-ет!
Аркадина (бросается к нему). Боря, Боренька, что с тобой! Что он тебе сказал?!»
5. Смердяков не убивал Карамазова-старшего
Артур Конан Дойл. Смерть русского помещика
По мотивам романа Федора Достоевского «Братья Карамазовы»
В одном из рассказов великого английского детективщика Шерлок Холмс от нечего делать расследует смерть Федора Карамазова. С книгой Достоевского он, противник философии и беллетристики, ознакомился потому, что был лично знаком с автором — они встретились в доме Александра Герцена, с которым дружил отец Холмса: «как всякий англичанин, я сентиментален, воспоминания детства накрепко сидят во мне, и я не желаю с ними расставаться». Анализ Холмса выглядит следующим образом: Смердяков действительно хотел убить Карамазова-старшего, но осуществить свое намерение не сумел и оговорил себя в помрачении после эпилептического припадка. Далее он отталкивается от того, что Смердяков в качестве орудия убийства называет пресс-папье, а на суде фигурирует пестик — медики и присяжные в этом вопросе ошибиться не могли. Следовательно, убийца — другой человек, а мотивом преступления являются деньги. На невиновность Дмитрия автор указывает недвусмысленно, поэтому остаются Иван и Алеша.
Со старшего брата Холмс обвинения тоже снимает, теперь уже с помощью чисто психологических рассуждений: «как и Смердяков, Иван мысленно убивал отца, и не раз, но Иван невиновен, хотя, поверив лакею, приходит к осознанию своей вины и перед отцом, и в большей степени перед безвинно арестованным Дмитрием; как результат, железный характер Ивана ломается, и рассудок его погружается во мрак помешательства». Как это ни смешно, остается ли Алеша: в глубине души этот кроткий и благочестивый человек ненавидит отца не меньше, чем все остальные, и, оказавшись в роковую ночь в саду, после бегства Дмитрия решает расквитаться с Карамазовым-старшим за все зло, которое тот совершил.
В конце рассказа Холмс идет на попятный: он сообщает Ватсону, что слишком многое указывает на невиновность Алеши, а сомневаться в виновности Смердякова на самом деле нет особых оснований: он же всего лишь хотел указать другу на недостатки сюжета великого романа. Ватсон, как и мы, читатели, остается в полном недоумении, но разгадка проста: Конан Дойл этого рассказа не писал, альтернативное расследование убийства Федора Карамазова сочинил русский поклонник творчества англичанина, Сергей Борисов, указанный в качестве переводчика. Фейковый текст попал на популярный сайт lib.ru и с тех пор гуляет по интернету, вызывая у любителей детективов удивление и смех.
Цитата: «Холмс опустил свою худую руку на гриф скрипки и тонкими, нервными пальцами принялся пощипывать струны.
— В случае смерти отца, — сказал Холмс, помолчав, — Алеша становился обладателем целого состояния. Нужны ли ему деньги? А почему — нет? Эти деньги он сможет потратить на претворение в жизнь заповедей отца Зосимы, например, заняться воспитанием и оплатить учебу того же Илюшеньки, семья которого влачит полунищенское существование, Коли Красоткина, Смурова, тех мальчиков, в которых он, да и Достоевский, видит будущее России. Так что, Уотсон, отдавая должное Алеше, надо признать, что он имел основания желать смерти своему отцу!»
____________________________
gorky.media
На русский язык перевели триллер голландца Германа Коха об «идеальном убийстве» и психологии писателя «Уважаемый господин М.», исследование французского литературоведа и психоаналитика Пьера Байяра «Дело собаки Баскервилей» о том, что Шерлок Холмс и Конан Дойл обвинили в убийстве не того, и сборник рассказов кавалерственной дамы ордена Британской империи А.С. Байетт «Призраки и художники». Книги читала обозреватель «Ленты.ру» Наталья Кочеткова.
Герман Кох «Уважаемый господин М.» (перевод Н. Бассиной, изд-во «Азбука»)
Из названий романов, в которых современные авторы не справились с сюжетом, можно составить энциклопедический том. Когда писатель начинает за здравие, а кончает за упокой, когда не знает, куда в финале приспособить главного героя и просто убивает его (почему-то наиболее нелогичным способом), когда долго и небесталанно выстраивает биографию героя, его непростой характер, аккуратно вывязывает его отношения с окружающими и с действительностью, добавляет ему двойника для остроты, а потом вдруг заканчивает такой прописной банальностью, что читателю остается только спросить: «Эти вот сейчас 400 страниц были зачем? Чтобы победно провозгласить, что Земля вращается вокруг Солнца, а все люди немного психи?» — явление скорее частое, чем редкое.
Тем краше на фоне доминирующего сюжетного бессилия выглядят романы голландца Германа Коха, у которого даже такая ржавая пружина, как «идеальное убийство», начинает поблескивать свежевыплавленным металлом.
Итак, жил да был престарелый писатель М., автор нескольких проходных романов и двух бестселлеров. Второй бестселлер был способом разобраться с женой, которая его бросила, и содержал много подробностей из личной жизни бывших супругов. В основу первого же легла реальная история, которая в какой-то момент заполнила первые полосы всех голландских газет: ученик подозревается в убийстве учителя. Учитель истории соблазнил старшекурсницу. После недолгого романа с преподавателем девушка предпочла ему своего одноклассника. Известно, что учитель в конце декабря приехал к подросткам в загородный дом, где они проводили рождественские каникулы. Больше его не видели. Логично предположить, что подросток избавился от соперника. Но улик нет. Да и вообще в финале оказывается, что все гораздо сложнее и неожиданнее.
Собственно, неторопливое рассказывание истории любовного треугольника и есть одна из сюжетных линий романа. Вторая — своего рода пародия на шпионский детектив: сосед сверху следит за писателем и его семьей: второй, молодой, женой и их маленькой дочкой. Шпионит активно: приходит на встречи с писателем, подсаживается к ним за столик в кафе, подкарауливает у загородного дома и специально попадается на глаза. Попутно размышляя об уродливости человеческой жизни и мерзости человеческих отношений, что уже стало своего рода визитной карточкой Германа Коха: что заставило совсем юную девушку лечь в постель со стариком, что она чувствует, когда ходит с мужем на издательские вечеринки и другие мэтры от литературы ощупывают ее взглядом и не только, что она скажет своей маленькой дочери, когда писатель умрет. В какой-то момент эти две линии пересекаются довольно оригинальным способом.
Герман Кох любит убийства. Люди гибли у него тем или иным насильственным способом в «Ужине» и в «Домике с бассейном». И всегда это было не убийство ради убийства, а что-то другое: черствость, жестокость, зависть, корысть. То есть рядовые, в общем-то, чувства, которые люди время от времени испытывают друг к другу, с точки зрения Германа Коха, убивают.
Пьер Байяр «Дело собаки Баскервилей» (перевод А. Поповой, изд-во «Текст»)
В отличие от «Уважаемого господина М.» Германа Коха «Дело собаки Баскервилей» не роман, хотя и содержит настоящее детективное расследование. Правда, расследование, написанное на полях другого знаменитого литературного дела — дела «Собаки Баскервилей».
Есть такое особое занятие: искать настоящего убийцу в детективных романах. Оно даже имеет специальное название: «полицейская критика». Это когда внимательные читатели, настоящие фанаты детективного жанра, уверены что писатель вместе со своим героем-сыщиком ошиблись и назначили преступником невиновного. Так, например, есть исследования, доказывающие, что царь Эдип не убивал своего отца, пусть даже Фрейд назвал его именем целый комплекс; что доктор Шеппард не убивал Роджера Экройда, как решил Эркюль Пуаро в одном рассказе Агаты Кристи, а Клавдий не повинен в смерти отца Гамлета, чтобы там ни надумал себе горюющий сын.
Итак, по мнению французского литературоведа и психоаналитика Пьера Байяра, Конан Дойл вместе с Шерлоком Холмсом промахнулись и объявили убийцей не того. Джек Стэплтон, может, и был плохим мужем и неприятным человеком, но он не убивал Чарльза Баскервиля. И если и желал всего самого плохого сэру Генри, то только про себя.
Главное правило детективного жанра гласит: ищи, кому выгодно. Так вот Пьер Байяр доказывает, что Стэплтон в любом случае не смог бы стать обладателем наследства Баскервилей. И вообще никакого профита от убийства членов этого семейства да еще при помощи такого неудобного в обращении орудия, как намазанная фосфором собака, не получал. Зато среди действующих лиц повести есть персонаж, которому все произошедшее было на руку. В результате череды смертей он с большой долей вероятности вскоре сменит свою не слишком привлекательную жизнь на комфортное проживание в Баскервиль-холле и получит прямой доступ к их деньгам. Чтобы ответить на вопрос, кто же настоящий убийца (опять же по мнению французского исследователя), можно еще раз перечитать повесть Конан Дойла или «Дело собаки Баскервилей» Пьера Байяра.
А.С. Байетт «Призраки и художники» (изд-во «Иностранка»)
Про выпускницу Кембриджа, диссертантку Оксфорда, лауреата Букеровской премии и кавалерственную даму ордена Британской империи в России в разные годы уже справедливо высказывались в том духе, что она такой же символ своей нации, как Тэтчер или Тауэр, и такой же классик, как Вирджиния Вульф или Дафна Дюморье. Ее сборник «Призраки и художники» — это четвертый том собрания сочинений Байетт, выпущенный издательством «Иностранка», и второй том ее короткой прозы.
Почти у любого автора есть самая удачная по мнению читателей книга, книга-эталон, по которой будут мерить все прежние и будущие его труды. Как «Имя Розы» у Умберто Эко. Как «Волхв» у Фаулза. Как «Чапаев и Пустота» у Виктора Пелевина в конце концов, хотя Пелевин с тех пор написал не один роман, иные из которых были близки к гениальности. И в случае с Байетт, понятно, что любую ее книгу, когда бы она ни вышла, всегда будут сравнивать с ее романом «Обладать», который не только стал англоязычным и переводным бестселлером и принес писателю Букеровскую премию, но и вернул если не популярность, то уж точно в глазах общественного мнения стряхнул пыль с профессии и занятий академического филолога. И если уж говорить о детективах, то это еще и своеобразный литературоведческий детектив и, если угодно, триллер.
Так вот в этом отношении тексты, собранные в «Призраках и художниках», как будто «Обладать» проигрывают. Вообще создается впечатление, что Байетт — романный автор. Ей нужна глубина дыхания и пространство для маневра. Комфортная и выигрышная для нее территория — шахматная доска, а не тесная сетка крестиков-ноликов. Дар миниатюриста — не про нее. Оттого ее рассказы и выглядят как будто эскизами к романам, точнее даже романными началами, которые никогда не увидят продолжения. Только герой вышел на новый жизненный виток, получил что хотел, понял про свою жизнь что-то важное, как время вышло, тропа оборвалась, пора закругляться.
Но у этого есть и одно преимущество: некоторые рассказы, как, например, самый первый открывающий сборник «Расин и вышитая скатерть», Байетт превратила в мини-романы. И это тот случай, когда нельзя не удивляться, как на таком небольшом повествовательном пятачке автору удалось возвести и разместить так много.
lenta.ru
ДАРТМУРСКИЕ БОЛОТА
В комнату, где несколько часов назад заперли девушку, из большой залы доносятся громкие голоса и смех. Вечеринка идет полным ходом, мужчины хмелеют все больше и ведут себя все развязнее, и девушке страшно думать об участи, которую уготовили ей пирующие, а сильнее всего ее пугает самый ужасный из них, главарь этой банды — Хьюго Баскервиль, беспутный хозяин особняка. Хьюго месяц за месяцем обхаживал дочь местного фермера, пытаясь заполучить ее всеми возможными способами: сперва пытался соблазнить, потом — предлагал ее отцу крупные суммы, чтобы тот поспособствовал благосклонности девушки. Но у нее этот кошмарный тип вызывает лишь отвращение, и она старательно его избегает. И вот в сентябре, на день святого Михаила, Хьюго теряет терпение и, воспользовавшись отъездом отца и братьев девушки, врывается со своими людьми в дом фермера, похищает ее и увозит в особняк Баскервилей. За девушкой захлопнули дверь комнаты, и какое-то время она не может шевельнуться от страха и не знает, что делать. Потом приходит в себя, стряхивает оцепенение и думает, как ей выбраться отсюда. Сперва она пытается справиться с замком на двери, но от попыток быстро приходится отказаться. Крепкие железные запоры, врезанные в толстую дубовую дверь, ей явно не одолеть. Она окидывает взглядом свою темницу и видит, что, кроме печной трубы, куда ей не пролезть, есть лишь одно отверстие: крохотное, едва заметное окошко, в которое не очень толстый человек все же может протиснуться. Однако, высунувшись наружу, девушка видит, что земля далеко внизу, и, выпрыгни она в окно, переломает себе руки-ноги или вообще убьется. Но все-таки это окно — единственная надежда, которая остается у пленницы, если только у нее хватит ловкости, если она соберется с духом и рискнет. Фасад особняка от земли до самой крыши увит плющом; девушка решается: бесстрашно цепляясь руками за плети плюща и водостоки, она соскальзывает вниз по стене и спрыгивает на землю.
* * *
Едва оказавшись на земле и даже не взглянув на ссадины, полученные во время головокружительного спуска, пленница бегом устремляется прочь от особняка — в сторону родительского дома, до которого три мили — вдали, за болотами, она угадывает свет его окон. Тюрьма, куда ее заточили, теперь все дальше, и после пережитых страданий и ужаса у девушки просыпается надежда на спасение, ей даже удается преодолеть страх, внушаемый темнотой и странными звуками, которые разносятся над болотом, — ведь ночью это целый мир, и в те времена, когда наука еще не объяснила многих явлений, его считали населенным пугающими сверхъествественными существами. Среди непонятных звуков вдруг выделяется один — более отчетливый и ритмичный, он быстро приближается, и девушке нетрудно угадать его источник. Это стучат по дороге копыта лошади, пущенной во весь опор, и всадник к тому же подгоняет ее криками — к несчастью, смысл этих звуков ей абсолютно ясен. Но, прислушавшись к голосам, раздававшимся в ту ночь над болотом, можно было различить и кое-что еще. Это даже страшнее, чем топот копыт, — лай собачьей своры, который стремительно приближается, потому что собаки несутся быстрее всадника и уже оставили его далеко позади. Девушка понимает, что ее похититель обнаружил побег и бросился в погоню. И он не просто мчится верхом за ней вслед. Он пустил по следу свору охотничьих собак, которым дал понюхать оброненную ей косынку, и теперь беглянка стала для них дичью.
* * *
Изнемогающая от усталости и страха девушка сворачивает с тропинки, ведущей к отчему дому, и устремляется в глубокий овраг, на дне которого с незапамятных времен стоят два больших каменных столба. Она чувствует: ей не уйти от погони, и все, что она может, — это выиграть несколько мгновений, прежде чем ее обнаружат и разорвут на куски остервенелые псы, пущенные по следу. Вот она, еще задыхаясь от бега, сжалась в комочек на земле и страстно молит небеса о чуде в ожидании неизбежной развязки. На тропинке появляется Хьюго Баскервиль, он тяжело спрыгивает с лошади и, не задерживаясь даже на миг, чтобы ее привязать, тоже бежит в глубь оврага. Но ее преследователь почему-то непохож на ужасного бандита, какого она ожидала увидеть. Лицо Хьюго выражает не ярость охотника, который чуть не упустил добычу, а беспредельный ужас, исказивший все его черты. Хьюго, подобно девушке, которую только что преследовал, сам оказался добычей. За его спиной угадывается нечто ужасное: очертания черной собаки невероятных размеров, с налитыми кровью глазами, — кажется, она явилась из самого ада и теперь возвышается на краю оврага. Одним чудовищным прыжком собака настигает Хьюго, тот пытается увернуться и падает на землю, оглашая овраг страшным криком. Однако этот вопль ужаса быстро стих, пес впился владельцу Баскервиль-холла в горло, и сэр Хьюго потерял сознание. Девушка настолько потрясена этой сценой, так измучена погоней и страхом, что умирает на месте от усталости и ужаса, и, когда приятели Хьюго, в свою очередь, добираются до оврага, они видят два трупа. Зрелище это оказало на них такое действие, что, как потом рассказывали в окрестных деревнях, многие попадали в обморок, а кто-то вообще лишился рассудка.
* * *
О чем же думала, умирая, девушка? В дошедших до нас текстах об этом ничего не говорится, однако мы вправе задаться таким вопросом. Ведь помыслы литературных героев не остаются навеки во владении того, кто дал этим героям жизнь. Персонажи оказываются более живучи, чем многие реально существующие люди: через поклонников творчества того или иного писателя они преодолевают границы книг, где о них впервые рассказывается, и путешествуют во времени, отыскивая людей, в чьих душах получают благодарный отклик. Так обстоит дело и несчастной девушкой, о которой я только что рассказал, описав последние мгновения ее жизни в ужасном овраге, затерянном среди Дартмурских болот. В ее предсмертных мыслях кроется сообщение, до сих пор не расшифрованное, а ведь без этого сообщения «Собака Баскервилей» — самое, наверно, известное произведение Конан Дойла — остается непонятым. Так что наша книга, посвященная памяти погибшей дочери фермера, ставит своей задачей воссоздать ее мысли и раскрыть потаенное, неочевидное значение, какое они имели для развития всей этой истории. Желание в этом разобраться и понять, о чем девушка могла бы нам рассказать, подтолкнуло меня к тому, чтобы подробно изучить обстоятельства убийств, приписываемых собаке Баскервилей; в результате я обнаружил несколько деталей, которые ставят под сомнение предложенную в книге версию преступлений. И на основании целого ряда доказательств я могу с уверенностью сказать, что предложенное Шерлоком Холмсом объяснение жестоких убийств, обагривших кровью болота Девоншира, не выдерживает критики, а настоящему убийце удалось остаться в тени. Как же Конан Дойл мог так сильно заблуждаться? Видимо, чтобы решить эту головоломку, ему не хватало тех методов анализа литературных персонажей, которые дает современная наука. Ведь, вопреки распространенному заблуждению, литературные герои — вовсе не абстрактные создания, действующие лишь на бумаге, это живые существа, которые на страницах книг живут своей собственной жизнью, а иногда оказываются настолько самостоятельными, что совершают убийства без ведома автора. Видимо, Конан Дойл недооценил их самостоятельность и проглядел, что один из его персонажей абсолютно вышел из-под авторского контроля, а потом играючи отправил сыщика по ложному следу. В этом эссе, воспользовавшись последними научными изысканиями о природе литературных персонажей, их неожиданных способностях и тех правах, которые они могут внезапно обретать, мы пересмотрели Дело собаки Баскервилей и довели до конца незавершенное расследование Шерлока Холмса, тем самым дав возможность погибшей в Дартмурских болотах девушке, вот уже несколько веков обреченной на скитания в одном из тех промежуточных миров, что окружают литературу, наконец обрести покой*.
Только зарегистрированные пользователи могут голосовать
litbook.ru
ШОК! СЕНСАЦИЯ! ВОУ-ВОУ-ВОУ! Гениального сыщика Шерлока Холмса обвели вокруг пальца! В расследовании дела о собаке Баскервилей он облажался по полной программе. Мало того, что обвинил невиновного человека, так еще и оказался марионеткой в руках хитроумного злодея. Где же в это время были острый ум мистера Холмса и его коронный дедуктивный метод?
ОСТОРОЖНО! Если вы вдруг не читали, не смотрели и ничего не слышали о собаке Баскервилей — не читайте дальше, там спойлеры к повести Артура Конан Дойла. Также прокручивайте дальше, если вы близко к сердцу воспринимаете критику в отношении любимого Шерлока Холмса.
Ну всё, понеслась! Исчерпав лимит восклицательных знаков и капслока, перехожу к отзыву на книге «Дело собаки Баскервилей». Мне очень понравилось. Это была восхитительная литературная игра в исполнении Пьера Байяра. А ведь он еще нечто подобное проделал с «Убийством Роджера Экройда» Агаты Кристи. Скрестила пальцы в надежде, что издательство выпустит и эту работу французского литературоведа.
Итак, Джек Степлтон со своей собакой не убивал Чарльза Баскервиля. Более того, он и опять же его собака стали невинными жертвами заговора, а Шерлок Холмс и Джон Уотсон — его невольными участниками. Я не скажу, кто, по версии Байяра, обхитрил всех. Не хочу лишать удовольствия тех, кто только планирует прочитать книгу. Но о некоторых деталях, на которые обращает внимание автор, расскажу.
Во-первых, Пьер Байяр говорит, что в литературе мы имеем дело с «дырчатой вселенной». По его словам, «литературные описания, если их сравнивать с фигуративной живописью и кинематографом, дают больший простор выдумке читателя, что часто и называют достоинством литературы». Что касается литературных персонажей, то и они обладают определенной самостоятельностью.
Литературные герои — вовсе не абстрактные создания, действующие лишь на бумаге, это живые существа, которые на страницах книг живут своей собственной жизнью, а иногда оказываются настолько самостоятельными, что совершают убийства без ведома автора. Видимо, Конан Дойл недооценил их самостоятельность и проглядел, что один из его персонажей абсолютно вышел из-под авторского контроля, а потом играючи отправил сыщика по ложному следу.
Во-вторых, автор считает метод Шерлока Холмса несовершенным, он только выглядит строгим, а на деле оказывается неполным и крайне субъективным. Даже отбор улик — это необъективный процесс, ведь для того, чтобы что-то стало уликой нужно это отобрать из множества знаков, решить, что важно, а что нет. А потом наступает этап толкования отобранных улик, где объективностью и подавно не пахнет.
Возьмем к примеру пепел, который доктор Мортимер заметил у калитки и рассказал об этом Холмсу. На основании этой кучки пепла был сделан вывод, что Чарльз Баскервиль в течение какого-то времени простоял на этом месте в ожидании встречи с кем-то. Но ведь это далеко не единственный вывод, который напрашивается. Также это может означать, что Баскервиль долго не стряхивал пепел, и что он никого не ждал, а просто о чем-то задумался и смотрел вдаль.
В-третьих, Пьер Байяр вменяет в вину Шерлоку зацикленность на одной версии, связанной со старинной и зловещей легендой о собаке Баскервилей. А это уже привело к тому, что убийство человека повесили на невиновного Джека Стэплтона.
И наконец, последнее. Пьер Байяр выдвигает гипотезу, согласно которой между миром вымысла и реальности есть мир промежуточный. Я теперь понимаю, почему так страдаю, когда заканчивается любимая книга или умирает полюбившийся герой. И прекрасно понимаю, как и почему горевали англичане, когда Артур Конан Дойл «убил» Шерлока Холмса.
А сейчас будет моя теория — великая и ужасная)). «Собака Баскервилей» была хитроумным планом Артура Конан Дойла.
Как известно, повесть стала первым появлением сыщика после его гибели в пучинах рейхенбахского водопада в рассказе «Последнее дело Холмса». Конан Дойл не хотел воскрешать Холмса, но под давлением расстроенных и разгневанных читателей, все-таки сделал это — сначала в повести, а потом и в рассказе «Пустой дом».
Пьер Байяр считает, что Конан Дойл, охваченный ненавистью к своему герою, неосознанно допустил появление в «Собаке Баскервилей» персонажа, который оказался злодеем и повел сыщика по ложному следу.
А может наоборот? Может, Артур Конан Дойл специально написал такую повесть, в которой дедуктивный метод Холмса дает сбой и настоящий злодей остается ненаказанным. Может, писатель рассчитывал, что читатель заметит недальновидность Шерлока и разочаруется в любимом герое и тем самым позволит Конан Дойлу заняться другими произведениями, которые он ценил гораздо больше детективных рассказов и повестей. Почему бы и нет?))
Резюме. Неистово рекомендую! Книга «Дело собаки Баскервилей» — образец того, каким может быть критичное и вдумчивое чтение. И, кстати, как бы мне не понравилась версия Пьера Байра, оригинал Артура Конан Дойла вне конкуренции!
www.livelib.ru
Герман Кох «Уважаемый господин М.» (перевод Н. Бассиной, изд-во «Азбука»)
Из названий романов, в которых современные авторы не справились с сюжетом, можно составить энциклопедический том. Когда писатель начинает за здравие, а кончает за упокой, когда не знает, куда в финале приспособить главного героя и просто убивает его (почему-то наиболее нелогичным способом), когда долго и небесталанно выстраивает биографию героя, его непростой характер, аккуратно вывязывает его отношения с окружающими и с действительностью, добавляет ему двойника для остроты, а потом вдруг заканчивает такой прописной банальностью, что читателю остается только спросить: «Эти вот сейчас 400 страниц были зачем? Чтобы победно провозгласить, что Земля вращается вокруг Солнца, а все люди немного психи?» — явление скорее частое, чем редкое.
Тем краше на фоне доминирующего сюжетного бессилия выглядят романы голландца Германа Коха, у которого даже такая ржавая пружина, как «идеальное убийство», начинает поблескивать свежевыплавленным металлом.
Итак, жил да был престарелый писатель М., автор нескольких проходных романов и двух бестселлеров. Второй бестселлер был способом разобраться с женой, которая его бросила, и содержал много подробностей из личной жизни бывших супругов. В основу первого же легла реальная история, которая в какой-то момент заполнила первые полосы всех голландских газет: ученик подозревается в убийстве учителя. Учитель истории соблазнил старшекурсницу. После недолгого романа с преподавателем девушка предпочла ему своего одноклассника. Известно, что учитель в конце декабря приехал к подросткам в загородный дом, где они проводили рождественские каникулы. Больше его не видели. Логично предположить, что подросток избавился от соперника. Но улик нет. Да и вообще в финале оказывается, что все гораздо сложнее и неожиданнее.
Собственно, неторопливое рассказывание истории любовного треугольника и есть одна из сюжетных линий романа. Вторая — своего рода пародия на шпионский детектив: сосед сверху следит за писателем и его семьей: второй, молодой, женой и их маленькой дочкой. Шпионит активно: приходит на встречи с писателем, подсаживается к ним за столик в кафе, подкарауливает у загородного дома и специально попадается на глаза. Попутно размышляя об уродливости человеческой жизни и мерзости человеческих отношений, что уже стало своего рода визитной карточкой Германа Коха: что заставило совсем юную девушку лечь в постель со стариком, что она чувствует, когда ходит с мужем на издательские вечеринки и другие мэтры от литературы ощупывают ее взглядом и не только, что она скажет своей маленькой дочери, когда писатель умрет. В какой-то момент эти две линии пересекаются довольно оригинальным способом.
Герман Кох любит убийства. Люди гибли у него тем или иным насильственным способом в «Ужине» и в «Домике с бассейном». И всегда это было не убийство ради убийства, а что-то другое: черствость, жестокость, зависть, корысть. То есть рядовые, в общем-то, чувства, которые люди время от времени испытывают друг к другу, с точки зрения Германа Коха, убивают.
Пьер Байяр «Дело собаки Баскервилей» (перевод А. Поповой, изд-во «Текст»)
В отличие от «Уважаемого господина М.» Германа Коха «Дело собаки Баскервилей» не роман, хотя и содержит настоящее детективное расследование. Правда, расследование, написанное на полях другого знаменитого литературного дела — дела «Собаки Баскервилей».
Есть такое особое занятие: искать настоящего убийцу в детективных романах. Оно даже имеет специальное название: «полицейская критика». Это когда внимательные читатели, настоящие фанаты детективного жанра, уверены что писатель вместе со своим героем-сыщиком ошиблись и назначили преступником невиновного. Так, например, есть исследования, доказывающие, что царь Эдип не убивал своего отца, пусть даже Фрейд назвал его именем целый комплекс; что доктор Шеппард не убивал Роджера Экройда, как решил Эркюль Пуаро в одном рассказе Агаты Кристи, а Клавдий не повинен в смерти отца Гамлета, чтобы там ни надумал себе горюющий сын.
Итак, по мнению французского литературоведа и психоаналитика Пьера Байяра, Конан Дойл вместе с Шерлоком Холмсом промахнулись и объявили убийцей не того. Джек Стэплтон, может, и был плохим мужем и неприятным человеком, но он не убивал Чарльза Баскервиля. И если и желал всего самого плохого сэру Генри, то только про себя.
Главное правило детективного жанра гласит: ищи, кому выгодно. Так вот Пьер Байяр доказывает, что Стэплтон в любом случае не смог бы стать обладателем наследства Баскервилей. И вообще никакого профита от убийства членов этого семейства да еще при помощи такого неудобного в обращении орудия, как намазанная фосфором собака, не получал. Зато среди действующих лиц повести есть персонаж, которому все произошедшее было на руку. В результате череды смертей он с большой долей вероятности вскоре сменит свою не слишком привлекательную жизнь на комфортное проживание в Баскервиль-холле и получит прямой доступ к их деньгам. Чтобы ответить на вопрос, кто же настоящий убийца (опять же по мнению французского исследователя), можно еще раз перечитать повесть Конан Дойла или «Дело собаки Баскервилей» Пьера Байяра.
А. С. Байетт «Призраки и художники» (изд-во «Иностранка»)
Про выпускницу Кембриджа, диссертантку Оксфорда, лауреата Букеровской премии и кавалерственную даму ордена Британской империи в России в разные годы уже справедливо высказывались в том духе, что она такой же символ своей нации, как Тэтчер или Тауэр, и такой же классик, как Вирджиния Вульф или Дафна Дюморье. Ее сборник «Призраки и художники» — это четвертый том собрания сочинений Байетт, выпущенный издательством «Иностранка», и второй том ее короткой прозы. Почти у любого автора есть самая удачная по мнению читателей книга, книга-эталон, по которой будут мерить все прежние и будущие его труды. Как «Имя Розы» у Умберто Эко. Как «Волхв» у Фаулза. Как «Чапаев и Пустота» у Виктора Пелевина в конце концов, хотя Пелевин с тех пор написал не один роман, иные из которых были близки к гениальности. И в случае с Байетт, понятно, что любую ее книгу, когда бы она ни вышла, всегда будут сравнивать с ее романом «Обладать», который не только стал англоязычным и переводным бестселлером и принес писателю Букеровскую премию, но и вернул если не популярность, то уж точно в глазах общественного мнения стряхнул пыль с профессии и занятий академического филолога. И если уж говорить о детективах, то это еще и своеобразный литературоведческий детектив и, если угодно, триллер.Так вот в этом отношении тексты, собранные в «Призраках и художниках», как будто «Обладать» проигрывают. Вообще создается впечатление, что Байетт — романный автор. Ей нужна глубина дыхания и пространство для маневра. Комфортная и выигрышная для нее территория — шахматная доска, а не тесная сетка крестиков-ноликов. Дар миниатюриста — не про нее. Оттого ее рассказы и выглядят как будто эскизами к романам, точнее даже романными началами, которые никогда не увидят продолжения. Только герой вышел на новый жизненный виток, получил что хотел, понял про свою жизнь что-то важное, как время вышло, тропа оборвалась, пора закругляться.
Но у этого есть и одно преимущество: некоторые рассказы, как, например, самый первый открывающий сборник «Расин и вышитая скатерть», Байетт превратила в мини-романы. И этот тут случай, когда нельзя не удивляться, как на таком небольшом повествовательном пятачке автору удалось возвести и разместить так много.
news.rambler.ru
В издательстве «Текст» вышла книга «Дело собаки Баскервилей». Ее автор, Пьер Байяр, — французский писатель и психоаналитик, профессор университета Париж VIII и яркая фигура в мире литературного эпатажа.
Расследование литературных убийств — задача столь же непростая, сколь и захватывающая, в особенности, если речь идет о деле вековой давности, которое закрыто и передано в архив. Причем закрыто сыщиком, по сей день остающимся самым знаменитым детективом в мире и чья слава едва не затмила славу его создателя, — Шерлоком Холмсом. Вдобавок едва ли найдется читатель, которому был бы чужд азарт погони — особенно погони за преступником. И нет сомнений, что разгадывание головоломки Дела собаки Баскервилей вместе с Пьером Байяром не менее увлекательно, чем с Шерлоком Холмсом.
В своей книге Пьер Байяр утверждает, что Холмс неверно провел расследование загадочной смерти сэра Чарльза Баскервиля в тисовой аллее и напрасно обвинил в его убийстве чудака-натуралиста Джека Стэплтона. На основании веских улик и доказательств, добытых в тексте Конан Дойла, Байяр демонстрирует ошибки Холмса, которые, цепляясь одна за другую, привели легендарного сыщика к ложным заключениям. В результате настоящий убийца (возможно, один из самых страшных преступников в истории литературы) остался безнаказанным, затаившись в недрах повести.
Нужно отметить, что мир литературного произведения с точки зрения Байяра — структура гибкая, подвижная и, главное, автономная, зачастую независимая от автора. Созданный однажды писателем, литературный мир со всеми населяющими его персонажами начинает жить своей отдельной жизнью, подчиняясь собственным законам. Именно это свойство книг позволяет Пьеру Байяру пуститься в погоню по зловещим и угрюмым Дартмурским болотам за преступником, виновным, как оказалось, в смерти не одного только сэра Чарльза. Текст повести пестрит уликами, до сих пор никем не замеченными и ускользнувшими от взгляда не только Холмса, но и самого Конан Дойла. Взгляд Байяра настолько пристален, что способен выхватить мельчайшие, однако значимые для расследования детали — и вот обстоятельства гибели сэра Чарльза предстают перед нами в совершенно ином свете. Даже персонажи, которых, кажется, мы знаем как облупленных, поворачиваются новой, вовсе не знакомой нам стороной, проявляя черты характера, сокрытые прежде под толщей текста.
Расследование Байяра движется стремительно и подчас парадоксально. Вместе с ним мы углубляемся в лабиринт знакомого (а на деле незнакомого) текста «Собаки Баскервилей» и обнаруживаем в нем темные закоулки, куда еще никогда не проникал луч читательского внимания.
Так кто же истинный убийца? И главное, что с ним стало после того, как Пьер Байяр уличил его в преступлении?..
Отрывок из книги (723 kb)
www.labirint.ru
ШОК! СЕНСАЦИЯ! ВОУ-ВОУ-ВОУ! Гениального сыщика Шерлока Холмса обвели вокруг пальца! В расследовании дела о собаке Баскервилей он облажался по полной программе. Мало того, что обвинил невиновного человека, так еще и оказался марионеткой в руках хитроумного злодея. Где же в это время были острый ум мистера Холмса и его коронный дедуктивный метод?
ОСТОРОЖНО! Если вы вдруг не читали, не смотрели и ничего не слышали о собаке Баскервилей — не читайте дальше, там спойлеры к повести Артура Конан Дойла. Также прокручивайте дальше, если вы близко к сердцу воспринимаете критику в отношении любимого Шерлока Холмса.
Ну всё, понеслась! Исчерпав лимит восклицательных знаков и капслока, перехожу к отзыву на книге «Дело собаки Баскервилей». Мне очень понравилось. Это была восхитительная литературная игра в исполнении Пьера Байяра. А ведь он еще нечто подобное проделал с «Убийством Роджера Экройда» Агаты Кристи. Скрестила пальцы в надежде, что издательство выпустит и эту работу французского литературоведа.
Итак, Джек Степлтон со своей собакой не убивал Чарльза Баскервиля. Более того, он и опять же его собака стали невинными жертвами заговора, а Шерлок Холмс и Джон Уотсон — его невольными участниками. Я не скажу, кто, по версии Байяра, обхитрил всех. Не хочу лишать удовольствия тех, кто только планирует прочитать книгу. Но о некоторых деталях, на которые обращает внимание автор, расскажу.
Во-первых, Пьер Байяр говорит, что в литературе мы имеем дело с «дырчатой вселенной». По его словам, «литературные описания, если их сравнивать с фигуративной живописью и кинематографом, дают больший простор выдумке читателя, что часто и называют достоинством литературы». Что касается литературных персонажей, то и они обладают определенной самостоятельностью.
Литературные герои — вовсе не абстрактные создания, действующие лишь на бумаге, это живые существа, которые на страницах книг живут своей собственной жизнью, а иногда оказываются настолько самостоятельными, что совершают убийства без ведома автора. Видимо, Конан Дойл недооценил их самостоятельность и проглядел, что один из его персонажей абсолютно вышел из-под авторского контроля, а потом играючи отправил сыщика по ложному следу.
Во-вторых, автор считает метод Шерлока Холмса несовершенным, он только выглядит строгим, а на деле оказывается неполным и крайне субъективным. Даже отбор улик — это необъективный процесс, ведь для того, чтобы что-то стало уликой нужно это отобрать из множества знаков, решить, что важно, а что нет. А потом наступает этап толкования отобранных улик, где объективностью и подавно не пахнет.
Возьмем к примеру пепел, который доктор Мортимер заметил у калитки и рассказал об этом Холмсу. На основании этой кучки пепла был сделан вывод, что Чарльз Баскервиль в течение какого-то времени простоял на этом месте в ожидании встречи с кем-то. Но ведь это далеко не единственный вывод, который напрашивается. Также это может означать, что Баскервиль долго не стряхивал пепел, и что он никого не ждал, а просто о чем-то задумался и смотрел вдаль.
В-третьих, Пьер Байяр вменяет в вину Шерлоку зацикленность на одной версии, связанной со старинной и зловещей легендой о собаке Баскервилей. А это уже привело к тому, что убийство человека повесили на невиновного Джека Стэплтона.
И наконец, последнее. Пьер Байяр выдвигает гипотезу, согласно которой между миром вымысла и реальности есть мир промежуточный. Я теперь понимаю, почему так страдаю, когда заканчивается любимая книга или умирает полюбившийся герой. И прекрасно понимаю, как и почему горевали англичане, когда Артур Конан Дойл «убил» Шерлока Холмса.
А сейчас будет моя теория — великая и ужасная)). «Собака Баскервилей» была хитроумным планом Артура Конан Дойла.
Как известно, повесть стала первым появлением сыщика после его гибели в пучинах рейхенбахского водопада в рассказе «Последнее дело Холмса». Конан Дойл не хотел воскрешать Холмса, но под давлением расстроенных и разгневанных читателей, все-таки сделал это — сначала в повести, а потом и в рассказе «Пустой дом».
Пьер Байяр считает, что Конан Дойл, охваченный ненавистью к своему герою, неосознанно допустил появление в «Собаке Баскервилей» персонажа, который оказался злодеем и повел сыщика по ложному следу.
А может наоборот? Может, Артур Конан Дойл специально написал такую повесть, в которой дедуктивный метод Холмса дает сбой и настоящий злодей остается ненаказанным. Может, писатель рассчитывал, что читатель заметит недальновидность Шерлока и разочаруется в любимом герое и тем самым позволит Конан Дойлу заняться другими произведениями, которые он ценил гораздо больше детективных рассказов и повестей. Почему бы и нет?))
Резюме. Неистово рекомендую! Книга «Дело собаки Баскервилей» — образец того, каким может быть критичное и вдумчивое чтение. И, кстати, как бы мне не понравилась версия Пьера Байра, оригинал Артура Конан Дойла вне конкуренции!
www.livelib.ru
Бывает так. Вот человек читает какую-нибудь книгу. И ему все в ней нравится. Потрясающие персонажи. Крутой сюжет. Мир столь привлекателен, что хотелось бы в нем жить. В общем, человек просто в восторге от этой книги. И вот книга дочитана. Человек несколько расстроен. Ему хочется продолжения. Он надеется, что автор его написал. Если это цикл, то человек найдет вторую книгу и прочтет ее. Возможно, есть и третья, четвертая, пятая. Но рано или поздно (если только интерес человека не угаснет, и цикл останется недочитанным) окажется, что вот – перевернута последняя страница, окончательная точка, ну, или многоточие. Человеку останется только погрустить. А потом найти еще что-нибудь почитать. Или перечитать полюбившийся текст. Но иногда человек не выдерживает и берется за перо (садится за клавиатуру), чтобы написать свой собственный текст по мотивам полюбившегося произведения (ну, или цикла произведений). Чаще всего получается никудышная вещь. Но порой может выйти если и не хорошая, так хотя бы вполне приличная. Очень редко на свет появляется достойное произведение. В общем, человек написал фанфик. Говорят, что многие известные писатели начинали именно с фанфиков. Писали по мотивам, подражали любимым авторам, просто дурачились. Ну, а потом задумались о том, чтобы сочинить что-нибудь свое. Ну, в итоге и сочиняли.
Если рассмотреть саму идею фанфиков, то станет ясно, что они бывают трех типов. Первый: уважительное следование оригинальному тексту, прямое продолжение или развитие определенной темы. Второй: автор не прав, все не так, мы сейчас все переосмыслим. Третий: сочетает в себе особенности первого и второго, то есть это как бы продолжение оригинального текста, но по ходу дела выясняется, что автор многое перепридумал. При этом форму автор может выбрать самую парадоксальную и неожиданную. Например, написать псевдонаучное эссе на тему любимого текста, в котором предоставит городу и миру альтернативную его трактовку. Именно такую штуку и написал Пьер Байяр. Перед нами вполне себе фанфик, в котором автор строит теорию о том, что в знаменитой «Собаке Баскервилей» Шерлок Холмс ошибся и так и не раскрыл злодея. В общем, перед нами фанфик второго типа – автор не прав.
Кажется, что Пьер Байяр чрезвычайно серьезно подошел к поставленной задаче. Во введении он формулирует основную цель своего исследования. Она заключается в том, что он собирается изобличить настоящего преступника, действующего в «Собаке Баскервилей» Артура Конан Дойла, который смог ускользнуть не только от Шерлока Холмса, но и от самого автора оригинального произведения. Мол, персонажи творят, что хотят, за ними надо пристальней следить, а то сбегут по своим делам или наломают дров. Далее Пьер Байяр пересказывает фабулу повести Артура Конан Дойла. Это, конечно, не лишнее. Не надо ее перечитывать, можно довольствоваться синопсисом от Пьера Байяра. Если же вы не читали «Собаку Баскервилей», то все же перед чтением «Дела собаки Баскервилей» с ней стоит ознакомиться. Далее Пьер Байяр деконструирует представление о том, что Шерлок Холмс никогда не ошибался. Еще как ошибался! Множество доказательств есть в других произведениях, посвященных его приключениям, а несколько найдется даже в первой главе именно что «Собаки Баскервилей». Это позволяет Пьеру Байяру утверждать, что Шерлок Холмс действительно мог ошибиться. И далее он показывает, что не так было в том, как великий сыщик понимал события, разворачивающиеся вокруг Баскервиль-холла. После этого Пьер Байяр останавливается на анализе сложных отношений между вполне себе реальным Артуром Конан Дойлом и выдуманным им Шерлоком Холмсом, доказывая, что подсознательно Конан Дойл хотел того дискредитировать. Ну, а потом нам представляется альтернативная трактовка «Собаки Баскервилей». После чего следует заключение, в котором формулируются второй вывод. Он несколько неожиданен, но позволяет еще раз с интересом взглянуть на всем известный текст. Вот, собственно, и все. Не так уж и скандально получилось у автора, который прославился несколькими книгами на вполне парадоксальные темы – «Искусство рассуждать о книгах, которые вы не читали» и «Искусство рассуждать о странах, в которых вы не бывали».
Тем не менее, книга Пьера Байяра не так проста, как кажется. Если вчитаться в «Дело собаки Баскервилей», то можно найти в нем дополнительный смысловой слой, который превращает псевдолитературоведческое эссе в натуральный фантастический триллер. Пьер Байяр бросает периодически некие замечания, которые сперва воспринимаются как метафоры. Они касаются, например, всем известного факта, что порой читатели скорбят по полюбившемуся герою, убитому в финале какого-нибудь романа, так сильно, словно умер живой человек. Этим фактом никого не удивишь. Вот только эти метафоры можно прочитать буквально. И тогда в тексте возникают несколько неожиданные смыслы. Новыми красками играет тот факт, что Пьер Байяр вынес в эпиграф к своему эссе цитату из романа Джаспера Ффорде «Дело Джен, или Эйра немилосердия», относящегося к жанру, скажем так, иронического постмодернистского фэнтези. Не самый очевидный источник для эпиграфа к пусть и «псевдо», но все же литературоведческому тексту. А учитывая то, что происходит в книжках Ффорде, то многое в книжке уже Пьера Байяра точно предстает в неожиданном свете. В общем, возможно, Пьер Байяр написал вовсе не фанфик в виде научной работы, а вполне себе самостоятельное произведение в жанре фантастики, просто построенное на материале знаменитой повести Артура Конан Дойля. В общем, при чтении «Дела собаки Баскервилей» надо быть очень внимательным. Тут, конечно, легко впасть в паранойю. Если уделять внимание каждой мелочи, то можно серьезно задуматься о том, что неслучайно в издании от издательства «Текста» эпиграф к «Делу собаки Баскервилей» подписан несколько непривычно. Вместо «Ффорде» «Ффорд», роман называется «Дело Джейн Эйр». Понятно, что это, скорее всего, просто нестыковка. Но никто не исключает, что все это неспроста и совсем неслучайно… Хотя окончательные выводы остаются за читателем. И это еще одна мысль, которую нам доносит Пьер Байяр.
www.livelib.ru
Пьер Байяр "Дело собаки Баскервилей"
Странным образом в текст затесались СПОЙЛЕРЫ.
Бывает так. Вот человек читает какую-нибудь книгу. И ему все в ней нравится. Потрясающие персонажи. Крутой сюжет. Мир столь привлекателен, что хотелось бы в нем жить. В общем, человек просто в восторге от этой книги. И вот книга дочитана. Человек несколько расстроен. Ему хочется продолжения. Он надеется, что автор его написал. Если это цикл, то человек найдет вторую книгу и прочтет ее. Возможно, есть и третья, четвертая, пятая. Но рано или поздно (если только интерес человека не угаснет, и цикл останется недочитанным) окажется, что вот – перевернута последняя страница, окончательная точка, ну, или многоточие. Человеку останется только погрустить. А потом найти еще что-нибудь почитать. Или перечитать полюбившийся текст. Но иногда человек не выдерживает и берется за перо (садится за клавиатуру), чтобы написать свой собственный текст по мотивам полюбившегося произведения (ну, или цикла произведений). Чаще всего получается никудышная вещь. Но порой может выйти если и не хорошая, так хотя бы вполне приличная. Очень редко на свет появляется достойное произведение. В общем, человек написал фанфик. Говорят, что многие известные писатели начинали именно с фанфиков. Писали по мотивам, подражали любимым авторам, просто дурачились. Ну, а потом задумались о том, чтобы сочинить что-нибудь свое. Ну, в итоге и сочиняли.
Если рассмотреть саму идею фанфиков, то станет ясно, что они бывают трех типов. Первый: уважительное следование оригинальному тексту, прямое продолжение или развитие определенной темы. Второй: автор не прав, все не так, мы сейчас все переосмыслим. Третий: сочетает в себе особенности первого и второго, то есть это как бы продолжение оригинального текста, но по ходу дела выясняется, что автор многое перепридумал. При этом форму автор может выбрать самую парадоксальную и неожиданную. Например, написать псевдонаучное эссе на тему любимого текста, в котором предоставит городу и миру альтернативную его трактовку. Именно такую штуку и написал Пьер Байяр. Перед нами вполне себе фанфик, в котором автор строит теорию о том, что в знаменитой «Собаке Баскервилей» Шерлок Холмс ошибся и так и не раскрыл злодея. В общем, перед нами фанфик второго типа – автор не прав.
Кажется, что Пьер Байяр чрезвычайно серьезно подошел к поставленной задаче. Во введении он формулирует основную цель своего исследования. Она заключается в том, что он собирается изобличить настоящего преступника, действующего в «Собаке Баскервилей» Артура Конан Дойла, который смог ускользнуть не только от Шерлока Холмса, но и от самого автора оригинального произведения. Мол, персонажи творят, что хотят, за ними надо пристальней следить, а то сбегут по своим делам или наломают дров. Далее Пьер Байяр пересказывает фабулу повести Артура Конан Дойла. Это, конечно, не лишнее. Не надо ее перечитывать, можно довольствоваться синопсисом от Пьера Байяра. Если же вы не читали «Собаку Баскервилей», то все же перед чтением «Дела собаки Баскервилей» с ней стоит ознакомиться. Далее Пьер Байяр деконструирует представление о том, что Шерлок Холмс никогда не ошибался. Еще как ошибался! Множество доказательств есть в других произведениях, посвященных его приключениям, а несколько найдется даже в первой главе именно что «Собаки Баскервилей». Это позволяет Пьеру Байяру утверждать, что Шерлок Холмс действительно мог ошибиться. И далее он показывает, что не так было в том, как великий сыщик понимал события, разворачивающиеся вокруг Баскервиль-холла. После этого Пьер Байяр останавливается на анализе сложных отношений между вполне себе реальным Артуром Конан Дойлом и выдуманным им Шерлоком Холмсом, доказывая, что подсознательно Конан Дойл хотел того дискредитировать. Ну, а потом нам представляется альтернативная трактовка «Собаки Баскервилей». После чего следует заключение, в котором формулируются второй вывод. Он несколько неожиданен, но позволяет еще раз с интересом взглянуть на всем известный текст. Вот, собственно, и все. Не так уж и скандально получилось у автора, который прославился несколькими книгами на вполне парадоксальные темы – «Искусство рассуждать о книгах, которые вы не читали» и «Искусство рассуждать о странах, в которых вы не бывали».
Тем не менее, книга Пьера Байяра не так проста, как кажется. Если вчитаться в «Дело собаки Баскервилей», то можно найти в нем дополнительный смысловой слой, который превращает псевдолитературоведческое эссе в натуральный фантастический триллер. Пьер Байяр бросает периодически некие замечания, которые сперва воспринимаются как метафоры. Они касаются, например, всем известного факта, что порой читатели скорбят по полюбившемуся герою, убитому в финале какого-нибудь романа, так сильно, словно умер живой человек. Этим фактом никого не удивишь. Вот только эти метафоры можно прочитать буквально. И тогда в тексте возникают несколько неожиданные смыслы. Новыми красками играет тот факт, что Пьер Байяр вынес в эпиграф к своему эссе цитату из романа Джаспера Ффорде «Дело Джен, или Эйра немилосердия», относящегося к жанру, скажем так, иронического постмодернистского фэнтези. Не самый очевидный источник для эпиграфа к пусть и «псевдо», но все же литературоведческому тексту. А учитывая то, что происходит в книжках Ффорде, то многое в книжке уже Пьера Байяра точно предстает в неожиданном свете. В общем, возможно, Пьер Байяр написал вовсе не фанфик в виде научной работы, а вполне себе самостоятельное произведение в жанре фантастики, просто построенное на материале знаменитой повести Артура Конан Дойла. В общем, при чтении «Дела собаки Баскервилей» надо быть очень внимательным. Тут, конечно, легко впасть в паранойю. Если уделять внимание каждой мелочи, то можно серьезно задуматься о том, что неслучайно в издании от «Текста» эпиграф к «Делу собаки Баскервилей» подписан несколько непривычно. Вместо «Ффорде» «Ффорд», роман называется «Дело Джейн Эйр». Понятно, что это, скорее всего, просто нестыковка. Но никто не исключает, что все это неспроста и совсем неслучайно… Хотя окончательные выводы остаются за читателем. И это еще одна мысль, которую нам доносит Пьер Байяр.
fantlab.ru
– Спасибо всем, кто, как и я, читает книги, потому что, когда вы читаете, вы боретесь за место книги в современном мире, ведь ее жизнь сегодня под угрозой. С детства я стараюсь читать несколько книг в неделю. Мне повезло, что я работаю в университете, который находится в пригороде Парижа, и я благодарю общественный транспорт, который часто работает плохо, а потому дает мне как минимум два часа в день на то, чтобы почитать книгу. А если я чувствую, что не успеваю дочитать то, что хотел, специально усложняю свой маршрут.
– Давайте поговорим о Ваших книгах. Начнем с «Искусства рассуждать о книгах, которых вы не читали». Понятно, что в каждой культуре существует целый список авторов, книги которых все знают, но мало кто читал. Классический пример – «Улисс» Джойса. В российской культуре таких примеров тоже множество, взять хотя бы «Красное колесо» Александра Солженицына. А какие произведения французских авторов все знают, но мало кто внимательно прочел?
– Перед ответом на этот вопрос я бы хотел обозначить место этой моей книги в контексте того, что я называю теоретический фикшн. Это литературное направление, которое я изобрел. Как правило, роман и документальная проза – это два направления, которые далеки друг от друга и даже чужды друг другу, но я стремлюсь все время находиться на границе, на той тонкой линии, которая их разделяет и объединяет одновременно. Одна из особенностей этой моей книги в том, что повествование в ней ведется от первого лица, которое при этом не я – не автор. Это создает в понимании читающего некую двусмысленность. Как правило, в художественной литературе этот метод не используется. Когда я пишу: «Я ненавижу книги и никогда их не читаю», у читателя может возникнуть мысль, что это я – Пьер Байяр, но это не так, сам я читаю и очень много. Хотя в художественной литературе любой персонаж – это часть автора. В книге я признаюсь, что так и не дочитал «Улисса», но, общаясь со специалистами по творчеству Джойса, я, бывает, четко вижу, что они его тоже не дочитали. В 1960-е годы была мода обсуждать книги Жака Лакана или «Слова и вещи» Мишеля Фуко, но эти сложные произведения на самом деле мало кто прочитал.
– Ваша книга «Дело собаки Баскервилей» – работа, в которой Вы проповедуете технику внимательного чтения. Что для Вас это значит?
– В том направлении, которое я создал – теоретический фикшн, есть особый метод. Он называется интервенционная критика. Я его образую от слова «вмешательство». Некоторые мои коллеги критики придерживаются точки зрения, что ни в коем случае нельзя вмешиваться в повествование автора, а я, наоборот, считаю, что если критик видит, что текст может быть улучшен, в нем есть какие-то недостатки, то он просто обязан вмешаться. И его вмешательство может быть в нескольких направлениях. Начнем с детективной критики. Я создал уже три книги в этом направлении, скоро будет четвертая. Первая называется «Кто убил Роджера Экройда?» Моя методика в ней заключается в том, чтобы взять знаменитый роман Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда» и доказать, что Агата Кристи, а также ее главный герой Эркюль Пуаро ошиблись в определении того, кто на самом деле убийца. То есть я вновь берусь за это расследование и в конце книги убедительно доказываю, что убийца совсем другой человек. И сегодня многие критики со мной согласны: Агата Кристи ошиблась, тот герой, которого она назвала убийцей, не мог им быть по целому ряду факторов. То есть моя книга «Кто убил Роджера Экройда?», с одной стороны, является литературной критикой, потому что я исследую труд знаменитой писательницы, а с другой – это независимое детективное произведение, поэтому я и говорю о теоретическом фикшне.
Затем я взялся за «Гамлета» и доказал, что Клавдий не мог быть убийцей отца Гамлета. Следуя логике детективного жанра, я показываю, кто на самом деле совершил это убийство. В третьей книге я занялся как раз собакой Баскервилей Конан Дойла. Если в первых двух книгах я спас двух незаслуженно обвиненных авторами персонажей-людей, то здесь я спас собаку. Меня за это даже поблагодарили от Ассоциации защиты животных Франции. Моя детективная критика уже получила такой большой резонанс, что в некоторых французских лицеях появилась подобная учебная дисциплина, поскольку она мобилизует внимание, принуждает человека пристально смотреть за каждым словом автора, погружаться в него. Детективная критика помогает развивать критичный ум, умение сомневаться, анализировать, ну и подозревать всех вокруг. Я вообще всегда всех во всем подозреваю, и мне это очень помогает. Кстати, этот подход действуете не только в детективах. Я смог доказать, что в некоторых романах даже автор не замечает любовных отношений, которые возникают между его персонажами. Автор не пишет о любви, а любовная интрига есть! В литературе, как и в жизни, многие вещи ускользают от нашего внимания, поэтому роль критика-интервенционалиста и состоит в том, чтобы показать нам их.
– Но в «Деле собаки Баскервилей» помимо собственно имени настоящего убийцы, которое Вы открываете, Вы высказываете предположение о том, что именно в этом романе Конан Дойла произошло изменение отношения автора к своему герою. Но как можно судить об отношениях автора и персонажа?
– Я упорно защищаю тезис, что литературный персонаж независим от своего автора. Эта независимость имеет два уровня. Во-первых, персонаж может осуществлять ряд поступков, о которых не знает автор, то есть обладать некоторой степенью свободы, даже собственной формой сознания. А во-вторых, персонаж имеет способность перемещаться из литературного мира в наш, реальный. Иногда читатель настолько подпадает под влияние персонажа, что у него складывается впечатление, что он реален. Убийство Шерлока Холмса Конан Дойлом вызвало волну возмущения у общественности, поскольку многие воспринимали его как реального человека, именно поэтому писатель вынужден был его воскресить! Мне кажется, все это позволяет воспринимать литературных персонажей как личностей, имеющих свои права.
– Какие темы Вам наиболее интересны как писателю?
– Их семь. И во всех них я могу проявить себя как критик-интервенционалист: это детективная критика, критика по улучшению (к этому направлению относится моя книга, которая только что вышла во Франции и которая повествует о России, она называется «Загадка Толстоевского»), есть также критика по предсказанию, к которой относится моя книга «Титаник утонет», есть критика, где я раздваиваюсь и отправляю часть себя в историю, затем это практические советы, как в книгах «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали» и «Искусство рассуждать о странах, в которых вы не бывали», и, конечно, фундаментальная деятельность литературного критика и психотерапевта. А еще я пишу о квантовой физике, потому что уверен, что существуют параллельные миры (первая книга в этой серии так и называется «Другие миры существуют»).
chitaem-vmeste.ru
13.04.2018
Акция! Скидка 30% на стрижку животных до 14 мая 2018г
...
08.04.2018
Акция!
Кастрация кота — 1000р Стерилизация кошки — 2000р в подарок...
27.03.2013
Офтальмология и дерматология
В нашей клинике появился ветеринарный врач-специалист по офтальмологии и дерматологии....
